— Мы же спешим!

— Конечно, спешим! — он махнул слуге. — Грузи, да привяжи покрепче!

Пока сундук устраивали сзади экипажа, Фер помог жене забраться внутрь, затем подал руку Аймель, и та поблагодарила его кивком.

— Не гони сильно! — предупредил он возницу и запрыгнул в экипаж. Снова свистнул кнут. Возглас человека на козлах разорвал тишину дворцового парка:

— Хей-хей, пошли родимые, взлетаем!

Заскрипели оглобли, колеса экипажа, весь он дернулся вперед, а потом раздалось громкое хлопанье крыльев. Пегасы брали разгон, вот-вот взлетят, и Фер с улыбкой кивнул Лин:

— Посмотри в окошко!

Обе девушки прильнули носами к стеклу, повизгивая от восторга. Экипаж задрожал, накренился и оторвался от земли. Пегасы несли его в небо, легко, словно пушинку. Лин захлопала в ладоши:

— Прелестно, прелестно, смотри, Айме! Мы летим!

— Как необыкновенно, — прошептала ее сестра. — Чудесные животные!

— Быстрые и сильные, — подтвердил Фер. — Спасибо за идею, моя любимая жена.

Лин улыбнулась ему. И эта улыбка тоже показалась Феру новой, словно даже слегка чужой. Что-то изменилось, что-то неуловимое и неприятное. Фер наклонился к Лин и взял ее руку в свои ладони:

— Хорошо ли ты чувствуешь себя, моя дорогая?

— Да, мой ариго, — она опустила глаза, теребя в пальцах каемку кружевного платочка.

— Ты счастлива?

— Конечно! — Лин снова улыбнулась, и снова эта улыбка показалась ему направленной внутрь. — Я буду еще счастливее, когда мы прибудем в Северные земли.

Айме кашлянула, словно подавилась чем-то, и Лин вздрогнула, сказала уже серьезно, глядя Феру в глаза:

— Ты знаешь, моей сестре нужен хороший жених. Возможно, один из северян приглянется ей, как ты думаешь?

— Конечно же! Я самолично поговорю с Валем, он еще холост, а каждому правителю нужна красивая и умная жена.

— Ты очень добр к нам, мой ариго, — прошептала Лин. Ему хотелось думать, что она растрогана, хотелось делать все, чтобы заслужить ее нежный взгляд и благодарную улыбку. Да чего там… Хотелось прямо сейчас схватить ее в объятия… Если бы в экипаже они были одни! Но придется соблюдать ненавистные церемонии. Жаль, что нельзя вести себя, как в Старом мире… Целоваться прямо на виду у всех…

Разговор не клеился. Лин явно не хотелось болтать, возможно, все же страх перед высотой победил восторг от полета. Она хмурилась и нервничала, а ее сестра неотрывно смотрела в окошко, любуясь пейзажем. Потом тихонько подтолкнула Лин в плечо:

— Смотри-ка… Быстро как!

— Еще немного, — тихо откликнулась Лин.

И снова тишина, прерываемая лишь шумом крыльев да скрипом экипажа. Фер бросил мимолетный взгляд наружу. Они пролетали над пустыней Падших магов. Стало жарко, словно десяток драконов сразу устроили фестиваль по выпусканию огня из глоток. Унылый пейзаж пустыни удручал, но Лин неожиданно оживилась:

— Смотри, Фер! Смотри в окно!

— Что ты увидела?

— Там… Гигантские птицы! Нет! Это не птицы!

— А кто? — усмехнулся он, приникнув к окну, как подросток, расплющив нос о стекло. — Не драконы же!

— Драконы! Конечно, это драконы! — возразила Лин, наваливаясь на него.

Все случилось так быстро, что он даже не понял, как именно. Кто-то из девушек, видимо, нажал на ручку, дверца экипажа распахнулась, и Фер вывалился наружу. Повис, уцепившись за деревянную ступеньку, и завопил:

— Лин! Помоги мне!

— Да, любимый, — с каменным спокойствием улыбнулась жена. И тут он понял. Понял все. Не только внешне она показалась ему чужой — она стала чужой. Она решила его убить…

Фер качнул ногами вперед, назад. Надо взять разгон и забраться обратно в экипаж. Руки скользят, драконье дерьмо! Сейчас, нужен только один рывок…

Ножка, обутая в кожаный сапожок, опустилась на его пальцы. Фер взвыл от боли, но не выпустил ступеньку.

— Я помогу тебе, любимый! — Лин была страшна. Бездонные черные глаза… Как под капюшоном самой смерти…

— Я помогу тебе умереть, — она сильнее надавила на пальцы ногой. Что-то хрустнуло, и рука взорвалась болью.

— Я буду править Ностра-Дамнией вместо тебя, за спиной нашего сына, любимый. А ты, увы, этого не увидишь.

Она подняла ногу и со смехом, звонким, переливчатым смехом серебристых колокольчиков, ударила его по пальцам. Те разжались.

— Нет, нет!

Беспомощное ощущение падения в пустоту. Паника. Удар. Боль. Темнота.

Фер открыл глаза и тут же пожалел об этом. Нет, Великий Магистр, сжалься, дай умереть! Боль оказалась такой, что хотелось орать во весь голос. Только огромным усилием воли, непонятно как сохранившейся в его отбитом в котлету теле, Фер удержался от крика. Болело все. От самой маленькой косточки до самой большой мышцы… Фер зажмурился, аж слезы брызнули из глаз. За что?

Боль пульсировала в каждой клеточке тела. Подвывая, он попытался вспомнить, что случилось. Как будто кто-то накрыл его темным мешком, стукнул по башке… Ничего… Он умрет. Он никогда больше не увидит Алису…

Кто такая Алиса?

Сделайте же что-нибудь!

Кто-нибудь!

Фер поднял голову. Слава магии, позвоночник не сломан! Левая нога была неестественно вывернута и не отвечала, когда он хотел ею пошевелить. Боль сконцентрировалась в бедре, в голени и в левой руке. Все остальное казалось уже неважным. Усмирить боль… Он один. Совсем один. В пустыне. Откуда здесь пустыня?

Алиса… Лин… Кто из них был в экипаже? Кто толкнул его в спину? Драконы… Там были драконы… Нет, это бред, драконов не существует! Боль играет с ним странную шутку… Великий Магистр, уйми боль или дай умереть…

Фер попытался пошевелиться, и крик вырвался из его горла. Правой рукой, которая еще слушалась, зажал сам себе рот. Пустыня Падших магов — не то место, где можно дать волю чувствам и орать, как резанному… Идиотская идея лететь на пегасах над пустыней… Почему они оказались в экипаже, запряженном пегасами, над пустыней?

Солнце жарило над головой. Песок припекал снизу. Боль убивала изнутри. Он умрет…

Пот заливал глаза. Фер утер лоб ладонью и осмотрелся сквозь застилающий взгляд туман. Бескрайнее желтое поле. Барханы. Песок. Желто-сизое небо. Лиловое облако. Кое-где серые мазки колючих кустарников. И память не желает подсказывать, есть ли в пустыне Падших магов оазисы… Вода… Ривиус, почему ты путешествовал по всей Амарре и ничего не написал про ближние земли?

Он очнулся ближе к вечеру, когда солнце уже склонилось низко к горизонту, касаясь краем диска барханов. Кто-то гладил волосы… Кто здесь? Фер открыл глаза, страстно желая увидеть знакомое лицо. И увидел.

Отец сидел рядом с ним. Одет в свой любимый рабочий сюртук, а не те финтифлюшки, в которых его похоронили. Он был таким, каким Фер запомнил двадцать седьмого ариго при жизни — крепким, кряжистым, с длинными светлыми волосами, с морщинками вокруг глаз. И сейчас голубые глаза улыбались. Отчего отец радуется?

— Папа, — тихо позвал его Фер. — Папа… Отец, я умер?

— Нет, Великий Магистр миловал, — ответил призрак глубоким хрипловатым голосом. — Ты жив, и это радует меня. Ты сильный, ты справишься, сын.

— Тогда… Почему я вижу тебя?

Отец накрыл ладонью его щеку, погладил висок большим пальцем, как раньше, когда Фер был маленьким мальчиком. Усмехнулся:

— Мы в пустыне Падших магов, наверное, поэтому. Обычно сюда попадают уже после смерти, а ты отчего-то здесь в своем собственном теле.

— Меня хотели убить. Она… Моя жена…

Отец вздохнул, поднимаясь:

— Жены… Это всегда сложно. Меня тоже убила жена.

— Я наказал ее…

— Накажешь и свою.

— Если выживу.

— Мы сделаем все для этого!

— Кто мы, отец? — вдруг выкрикнул Фер с неожиданной злостью. — Кто? Я здесь один! Ты мертв! Ты оставил меня наедине с аригонатом, с властью, с твоей безумной Сенорой! Я был не готов!

— Ты справился, — усмехнулся отец. — У тебя были союзники.

— Сейчас их нет… Я снова один… И Лин… Ведь я любил ее, искренне, а она…

— Ее ли ты любил, сын?